no woman no cry=)))
Я давно собираю коллекцию рук. Все анонимно, я практически сразу забываю истинных владельцев, для меня важен образ. Я храню его.
Мои руки – наследие хаоса. Мои прикосновения зачастую резки и аритмичны. И это не есть моя позиция. Это не до конца сформированная я. Чужие руки дают свободу моему мышлению. Наталкивают меня на возможную мягкость. И вот в энный раз я выполняю привычное движение, но с радостью нахожу его новым. Пошла, наделена беспричинной грацией, владычица действия. И я радуюсь, поддельно недоумеваю.
Простые вещи – самые сладкие.
вспоминаю. Меня просто очаровала деревянная чашка, в которой мне принесли мате в одном из питерских суши-баров. В тот момент я почувствовала себя среденестатистической клептоманкой
В чаше был аллюминиевый обод и сама она была сверхлегкая. Оттуда выглядывала металлическая трубочка с круглым набалдашником с маленькими отверстиями внизу. Мне захотелось поставить эту чашу в сумочку и всегда, когда холодно и кто-то теплый рядом попивать оттуда согревающее зелье. Мне редко так запоминются вещи, а уж тем более вызывают желание))
Мои руки – наследие хаоса. Мои прикосновения зачастую резки и аритмичны. И это не есть моя позиция. Это не до конца сформированная я. Чужие руки дают свободу моему мышлению. Наталкивают меня на возможную мягкость. И вот в энный раз я выполняю привычное движение, но с радостью нахожу его новым. Пошла, наделена беспричинной грацией, владычица действия. И я радуюсь, поддельно недоумеваю.
Простые вещи – самые сладкие.
вспоминаю. Меня просто очаровала деревянная чашка, в которой мне принесли мате в одном из питерских суши-баров. В тот момент я почувствовала себя среденестатистической клептоманкой
В чаше был аллюминиевый обод и сама она была сверхлегкая. Оттуда выглядывала металлическая трубочка с круглым набалдашником с маленькими отверстиями внизу. Мне захотелось поставить эту чашу в сумочку и всегда, когда холодно и кто-то теплый рядом попивать оттуда согревающее зелье. Мне редко так запоминются вещи, а уж тем более вызывают желание))
